— Четыре с мясом, — сказал Павел Евгеньевич носатому торговцу, когда мы подошли к закусочному развалу, и протянул пачку смятых купюр.

Кавказец радушно кивнул, выудил из дымящего бидона четыре больших пирога в промасленной бумаге и протянул нам с широкой улыбкой. Потом картинно задрал указательный палец вверх, привлекая внимание, и выдал пачку серых разваливающихся салфеток.

«Горячие хычыны», — прочитал я на синем прилавке еле видимую надпись, намалеванную розовой краской. Точно, вот как называется эта выпечка. Мы часто такие покупали раньше в девяностые, а потом они куда-то пропали, уступив место кутабам и осетинским пирогам.

— Угощайтесь, парни, — молодой следователь раздал хычыны нам с Дюсом и что-то проворчавшему старшему сержанту. — Леш, ты пока иди, мы с ребятами потолкуем.

Леша, который был старше усатого минимум лет на пять, нарочито вразвалочку пошел прочь. Перед этим он, правда, подал следователю какой-то знак — я особо не разобрал, но кивок и похлопывание по кобуре точно не были случайными. Типа «я рядом и, если что, выстрелю»? Или скорее просто «я рядом и начеку». Сработанная у них все же парочка, надо это учесть.

— Спасибо, — сказал я, Дюс, обжигаясь, повторил за мной.

— Считайте, что это мои извинения, — улыбнулся Павел Евгеньевич.

Кстати, лет ему, похоже, всего ничего, просто усы его старят. Дурацкая мода этого времени. А так, мне кажется, следаку где-нибудь двадцать пять, как Маше, сестре Ники. Недавно после универа, вот и бросили на базарную шантрапу. Хорошо хоть более старшего и опытного патрульного приставили.

— Так вот, — продолжил наш новый знакомый. — Одно время картежники донимали, в «три листа» играть предлагали на деньги… А тут люди стали часто жаловаться на наперсточников, только они каждый раз сбегают, едва мы приходим. Или сворачиваются, словно не при делах. Как будто предупреждает их кто. Нам же за руку надо поймать, так ведь просто не схватишь. А тут этот в кепке мужика в пиджаке только разул почти… — усатый выдохнул. — И вдруг вы с ним о чем-то поговорили, он и отдал все деньги. Я вот и подумал…

— Что мы с ним заодно? — я усмехнулся.

— Ну да, — слегка замявшись, подтвердил следак, и я окончательно убедился, что он совсем еще юный. Даже никаких двадцати пяти, двадцать три, вчерашний выпускник. — Говорил же я, как будто предупреждает кто. Вот сейчас, например, как только народ волноваться начал, ты все и разыграл… А может, все так и было?

Павел Евгеньевич наверняка думал, что использовал эффектный прием, даже резко перешел на «ты», и я едва сдержал улыбку.

— Нет, все не так было, — я уверенно покачал головой, глядя следователю в глаза, и он вновь смутился.

— Тогда напишешь, что как? — предложил он. — И друг тоже? Поможете нам поймать аферистов…

— Вы бы, Павел Евгеньевич, сыграли с ним сами, вот и взяли бы тепленьким, — сказал я. — Рекомендую так и попробовать. Кстати, имейте в виду, что они гастролеры.

— Откуда знаешь? — оживился следак.

— Он сам сказал, когда я ему всю игру испортил, — я пожал плечами. — Еще и угрожать вздумал, так что давайте-ка я и вправду все напишу, как есть. Считайте, что заявление подам.

Лицо следователя вытянулось, но он вытащил из кожаной папки картонный планшет с бумагой. Похлопал по карманам, вытащил дешевую авторучку. Протянул все это мне и жестом показал на свободную скамейку напротив торгового ряда.

— На чье имя писать? — спросил я, вопросительно посмотрев на усатого.

— Просто напиши — я, такой-то, такой-то… — предложил следователь.

— Ясно, — кивнул я, вспоминая фамилию из удостоверения. — Следователю Арзамасцеву Павлу Евгеньевичу.

Быстро набросал свое видение происшествия, написав сверху крупными буквами «Заявление». Пусть этот молодой сыщик не на проходящих мимо парней пытается что-то повесить, а реально ищет залетных наперсточников. Жалко ли мне того гнилозубого? Абсолютно нет. Сюда он теперь вряд ли вернется, а вот другие могут. Так что пусть родная милиция пошевелится.

— Вы, Павел Евгеньевич, не слушайте тех, кто вам советует любой ценой палочки в отчете ставить, — обратился я к следователю, выведя на пустом месте жирнющую букву Z, чтобы никто ничего не смог прибавить к моим словам. — Вот подтянули бы вы сейчас меня, а реальные аферисты продолжили бы народ обирать. Кстати, задумайтесь — вряд ли они сами по себе действуют, если каждый раз новые приезжают. И вот еще… Не верю я, что Вано ни сном ни духом. На его территории чужие шастают, а его бойцы, видимо, ослепли или оглохли.

— Ты откуда знаешь? — вытаращил глаза Арзамасцев. — И… ты кто такой?

— Студент, — я улыбнулся, пожав плечами. — А знаю оттуда же, откуда и весь город. Вы с людьми поработайте, опросите… В общем, не мне вас учить, я же не милиционер, только из книг и кино вашу работу знаю.

— И еще у нас знакомые в прокуратуре, — зачем-то выпалил Дюс, заставив юного следака напряженно поджать губы.

Впрочем, надо признать, что мой друг удачно влез. Не похвастался, а дал Арзамасцеву повод для размышлений. А вдруг мы и вправду кого-то знаем из прокурорских? Причем не помощницу следователя, а сотрудника повлиятельнее. Тут действительно лучше закончить по-хорошему.

— Ну да, иногда делятся чем можно, — нарочито небрежно сказал я. — Извините, мы теперь можем идти? Дело молодое, девчонки скоро ждать будут, а у нас еще с покупками конь не валялся.

— Да, идите, конечно, — закивал Арзамасцев. — И вот еще, парни.

Он засуетился, вытаскивая из кармана записную книжку и выуживая оттуда узкий прямоугольник плотной бумаги. Я уже и забыл почти про такой артефакт — визитки. Взял одну из рук нашего нового знакомого, поблагодарил.

Арзамасцев Павел Евгеньевич, следователь районного отдела внутренних дел г. Новокаменска

Телефон: 3−15–42

— Звоните, что как, — предложил он, и мы распрощались.

— Вадик, ну ты прям!.. — Дюс не сумел даже слов найти, но я с вежливой улыбкой отмахнулся.

— Когда дело свое откроем, знакомые следаки нам тоже понадобятся, — объяснил я. — В прокуратуре связи имеются, в милиции теперь тоже. Так, давай уже в универмаг, а то опоздаем, девчонок подведем.

Тем временем в ресторане «Кавказ»

— Вано, тут к тебе мент, — доложил Биджо. — Тот самый. Опять. Сказать ему, что потом?

Смотрящий за новокаменским рынком отложил ароматный кучмачи с гранатовыми зернами, прищурился.

— Пусть зайдет, — наконец, сказал он. — Наш Комар знает, что по пустякам меня тревожить не стоит. Если опять пришел, значит важное что-то.

Парень кивнул и скрылся за дверью, послышался неразборчивый диалог. Потом в комнату зашел крупный милиционер в форме, дождался приглашающего жеста Вано и занял стул напротив хозяина рынка.

— Рассказывай. Вина налей, хорошее.

— Знаю, — покачал головой Алексей Комаров, старший сержант городского отдела. — Спасибо, Вано, на службе.

— Зачем снова пришел? Я же сказал, не обижу…

Вано испытующе посмотрел на милиционера. Наглеет, просить что-то будет? Но Комаров границу не перешел, дорожит шкурой.

— Спасибо, Вано, даже в мыслях не было. Ты мне скажи, каталу того залетного принял?

— Спасибо, дорогой, твоими стараниями. Вовремя ты подсуетился, тот уже лыжи навострил. Вот только мои парни его перед автовокзалом приняли, успели. Поговорили немного, расчувствовался… И кое-что пацанам поведал. Крыса у меня завелась, оказывается. Как знал, другую бригаду послал.

Вано говорил, по-прежнему глядя милиционеру в глаза. Вроде бы спокойно, даже умиротворенно, но человек в форме сглотнул и взволнованно заерзал. О хозяине рынка ходили слухи, что он любит делать из своих врагов «подсвечники» — ставить ногами в таз, цементировать и потом топить в загородном карьере. Говорят, на дне уже пара десятков таких «подсвечников». Проверять не хотелось. А вот Штырь, который следил за территорией универмага, теперь ответит. Он же не уследил, его косяк. Или неужто против шефа попер? Ох, зря, если так.