— Спасибо, Евгений, — я вновь покачал головой, стараясь говорить максимально обстоятельно и спокойно. — От сладкого, наоборот, еще сильней пить захочется.
— Ну, смотри… — почесал голову токарь. — Хотя бы веер тогда из газеты сделай и им обмахивайся.
— Вы, собственно, чего подошли? — не выдержал я. — Спровадить меня хотите? Не выйдет. Я сюда нанимался не для того, чтобы вылететь, как Артурчик. Станки не трогайте, детали Вагитыча тоже.
Решил, что скажу ему прямо, как есть. Чего лукавить?
— Что? — Жека даже глаза выпучил. — Ты думал, я у Вагитыча ворую? Да ты!.. Да пошел ты!..
Работяга смачно выматерился, хотел еще что-то сказать, но махнул рукой и торопливо пошел в дальний конец галереи. Взвыл запущенный станок, а я подумал, что либо этот токарь хороший актер, либо… мое умение разбираться в людях внезапно дало сбой.
Но присматривать я за этим Жекой все равно буду.
Оставшееся время дежурства я почти не спал — читал конспекты и книги. Лишь под конец смены немного вздремнул на лавке, когда уже сил не осталось. Минут тридцать, не больше, но этого, как ни странно, хватило, чтобы не чувствовать себя протухшей треской. Вскочил, сделал зарядку с отжиманиями и планкой.
— Спортсмен!.. — услышал проходящего мимо Жеку Петрова, токаря, с которым вчера у нас вышел конфликт на тему станков Утюганова.
Я не стал никак реагировать, просто продолжил выполнять упражнения. Когда закончил, встретился взглядом с Иванычем. Он стоял рядом — остановился, тоже направляясь на выход.
— Пораньше уйду, — сообщил он. — Ты же до семи, тебя Степка сменит?
— Ага, — сказал я. — Виктор Иваныч… Вы мне вчера насчет несунов говорили. Так вот про Петрова Жеку ваши жесты на эту же тему были?
— На всякий случай, — голос старика посерьезнел. — Я его за руку не ловил, но… Знаешь, ты парень молодой, на тебя все можно повесить при желании. Однако ты молодец, правильно себя поставил. Показал, что не промах и что не просто так тут сидишь. Жека, конечно, тебя материл знатно, зато запомнил, что тебе палец в рот не клади. В общем, бывай, Вадик. Ты когда теперь?
— В среду, — прикинул я. — Две ночи отдыхаю, на третью выхожу.
— А, ну, значит, свидимся! — обрадовался Иваныч. — Мне как раз тоже на смену.
Едва старик вышел из цеха, как металлическая дверь, прорезанная в створке ворот, снова лязгнула. Ко мне вышагивал напарник Вагитова, его я тоже видел вчера, так что узнал. Тот поздоровался за руку, выспросил, что да как, придирчиво осмотрел площадку вокруг станков. Кивнул одобрительно, и я ушел.
Наступил понедельник, в городе началась будничная движуха. По дорогам сновали машины и редкие автобусы. Тротуары были забиты народом — многие ходили пешком. А я вспомнил, как у нас появились маршрутки. Не сразу, как во многих других городах, а к концу девяносто четвертого. Местное ПАТП к этому времени почти разорилось, и бизнесмены решили этим воспользоваться. А еще им, конечно же, помогли свои люди в городской власти.
Родители уже ушли на работу, у Сереги каникулы, так что он просиживал штаны перед телевизором в родительской комнате. Гулять ему разрешалось, у младшего брата даже свои ключи были, но он решил дождаться меня — помнил, что мы договаривались идти за великом.
— Вадик, привет! — обрадовался Серега. — Ну, что? В прокат?
— Погоди, — засмеялся я. — Давай сначала позавтракаем.
Начал готовить яичницу, чтобы по-быстрому и без заморочек. Вскипятил воду. Налил чай из заварочника, слегка разбавил, добавил сахару. Лимонов не было, да и вообще, в холодильнике уже заготовлена петелька для нашей домашней мыши. Во-первых, товарный дефицит, а во-вторых, денег особо нет. Хорошо еще, что продукцией зарплату не выдают. С молокозаводом и хладокомбинатом хотя бы попроще, а вот на заводе кожзамов точно ничего нужного в хозяйстве нет. Тем более на ЖБИ, мебельном, на фабрике головных уборов и в сельхозтехнике. А мой папа, к примеру, вообще на междугороднем автобусе баранку крутит — ему потом просто не будут зарплату месяцами давать. Как и маме, которая там же в билетной кассе… Надо бы, кстати, не откладывать разговор с ними по поводу банка «Прогресс Плюс», а то я краем уха слышал, что они собираются туда вложиться. Закину им лучше идею купить долларов — как к американской валюте ни относись, но резерв надежный.
Вспомнил, что вчера мама дала мне с собой деревенской курятины с жареной картошкой, и снова себя отругал. Привычки все еще те же — из прошлой жизни. Даже не подумал, что для моего ужина родители могли пожертвовать своим. Надо быть повнимательнее.
Поел сам, покормил Серегу, пожарив ему тех самых гренок и сварив какао. И только потом прочитал мамину записку, что на столе припасена запеканка. Лежит в глубокой тарелке под крышкой от кастрюли. Вот оно, время без мобильников и мессенджеров. С другой стороны, Серега не против — гренки ему заходили больше, чем запеканка. И почему, интересно, в детстве ее все ненавидят, а повзрослев, начинают яро хотеть?
Серега пританцовывал от нетерпения и заваливал меня вопросами про будущий велик. Я добродушно отвечал, даже когда брат говорил несусветные глупости. Впрочем, порой было даже интересно. Почему на трехколесном велосипеде проще кататься, чем на четырехколесном, но с двухколесным это уже не работает? Почему на руках тоже ногти, ведь они должны называться «рукти»? Зачем зарабатывать деньги, когда можно их просто нарисовать? Почему папа не хочет купить скорую помощь? Голова кругом…
Зашли за Дюсом, с ним веселее, да и ему наверняка не терпится обсудить, как вчера все прошло. А потом, когда научим Серегу уверенно держаться в седле, двинемся на раскопки. Я чувствовал в себе силы поработать еще и не собирался останавливаться. Чем больше будет денег на руках, тем больше можно получить, добавив знаний из будущего. Для начала самый простой способ — ставки на спорт. И пусть официальных букмекерских контор в России не будет до девяносто седьмого, это не значит, что «в СССР ставок нет». Были даже при коммунистах, есть и сейчас. Просто бизнес этот, как казино и залы игровых автоматов, пока еще серый. Все это в достатке появилось в Новокаменске уже после распада Союза, надо только узнать, где принимают деньги, и вспомнить кое-что из прошлой жизни. Что там у нас должно проходить в девяносто третьем? Вчера же газеты читал. Мировой легкоатлетический чемпионат в Германии? Точно не мое. А вот футбол — тут уже возможны варианты. Надо посмотреть список ближайших матчей, может, что-то и всплывет в памяти, чтобы сделать верную ставку.
Или…
— Точно! — я треснул себя по лбу, увидев соседа снизу, дядю Гошу.
— Что такое? — повернулся ко мне Дюс.
Серега беззаботно бегал за поздними бабочками и нас не слышал.
— Да вспомнил кое-что, — сказал я. — Привет, дядя Гоша!
— О, пацаны! — глаза соседа посылали друг друга в дальний поход, он уже успел хорошенько принять на грудь. — Держите краба!
Дядя Гоша трудился таксистом, а точнее «бомбилой», то есть зарабатывал частным извозом. Стоял на своей ржавой «Волге» рядом с автовокзалом, поджидая пассажиров с тяжелыми сумками. Потому-то и был подшофе в понедельник с утра — вчера выиграл на ипподромных скачках и еще не закончил отмечать.
— Куда идем, пацаны? — мужиком сосед был неплохим, но вот пьянство его потом сгубит.
В июне девяносто четвертого дядя Гоша сядет в машину, не протрезвев, и его поймает на трассе «Камаз». Насмерть.
— Брательнику велик взять напрокат, — я показал на Серегу.
— Хорошее дело! — одобрил сосед.
— Дядь Гош, возьмешь нас на следующие скачки? — попросил я.
— Ого, Вадик! — из него как будто бы даже пиво выветрилось. — Давно заинтересовался?
— Да как вас сегодня увидел, — с улыбкой ответил я, и ведь не соврал. — Решил тоже попробовать.
— Давай тогда до следующего воскресенья! — сразу же предложил дядя Гоша.
Договорились и двинулись дальше. Вышли на грунтовую улицу со смешным названием Роговик, где еще не снесли деревянные дома. Там даже до начала двухтысячных бабушки держали во дворах козочек и ходили их выгуливать с хворостинами на берег Каменки. Пункт проката располагался в конце улицы, на первом этаже кирпичной пятиэтажки.